— Что, милая, ребеночка ждешь?

— Какого ребеночка? — Жанна с ужасом посмотрела на мужика. — Ты о чем, дядя?

— Ну, обычное дело. У беременных часто тошнота бывает, — смутился слесарь и заторопился.

«Беременная? Что за чушь? Откуда?» — это предположение показалось Жанне смешным, но рот отчего-то улыбаться не хотел. Она следит за собой, предохраняется, сидит на дорогущих гормональных таблетках. Однако червячок сомнения уже поселился в ее душе, и хорошее настроение пропало, будто его и не было.

— Хозяйка, я закончил! — напомнил о себе слесарь. — Платить как будете? Наличными или картой?

— Картой, — разлепила сухие губы Жанна и достала сумочку. Она открыла ее, но вытащить кошелек не успела: комната вдруг поплыла, закружилась, и девушка провалилась во тьму.

После слов мамы, Илья уже сомневался, что расскажет ей все. Пусть продолжает жить в иллюзии. Отца все равно уже не вернешь. Он снял руки матери со своего локтя, отодвинул ее в сторону и открыл дверь.

Выбежал на улицу, по-прежнему сжимая в руке письмо, так и не нашедшее адресата. Первая мысль — поехать к Оле и показать ей листок. Убедить, что он разыскивал ее, что он не бросал ее в беде и не предавал. Илья уже сел в джип отца, сиротливо стоявший во дворе, и выехал на трассу, как вдруг защемило сердце.

Какой кошмар? Мама не заслужила такого отношения к себе. Он практически обвинил отца в насилии над Олей и в обмане. Мама теперь подумает, что отец вместо командировки уехал в другой город к любовнице. Причем Илья заявил об этом безапелляционно, как факт, не подвергающийся сомнению.

— Вот черт! Кажется, я перестарался, — рассердился на себя он и съехал на обочину. Надо подумать.

Он закрыл глаза и расслабился. Только в спокойном состоянии он способен рассуждать здраво. Итак, что произошло? Почему письмо оказалось в ящике стола?

— Ого! А проверить, где батя находился в то время, легко: надо спросить друзей отца, они поднимут документы и все, — рассуждал он.

Эта мысль принесла облегчение. Илья никогда не считал своего отца подонком. Сильный, спортивный и властный мужчина не вел себя как последний негодяй. Наоборот, все поступки отца, которые он помнил, были всегда максимально справедливыми.

— Что же произошло? Почему Венька похож на меня и отца? — Илья открыл глаза, осененный внезапной идеей. — Господи! Как просто! Надо сделать тест ДНК, пока вещи отца еще не выкинули. Я с ума сойду, пока не узнаю. Боже! Что для этого теста надо?

Илья открыл интернет, который услужливо подсказал: необходим биологический материал. А где его взять? Ну, почему он такой тупой? Почему сразу, пока отца не похоронили, не догадался взять несколько волосков? Илья зажал виски ладонями: голова разболелась так, что слезы показались на глазах.

Так, что еще? Образец слюны — тоже отпадает. Кровь — вряд ли отец где-то заморозил пробирочку. Ни к чему эти заморочки. Сперма! Эх, если бы сообразил раньше! У Оли в больнице взяли тогда образец как улику.

Илья открыл глаза и посмотрел вокруг. По стеклу стучал мелкий дождик, но на горизонте уже тучи расходились, открывая простор солнцу. Трава, омытая влагой, изумрудно блестела. Случайно залетевший через раскрытое окно комар тоненько звенел и подбирался все ближе к щеке Ильи. Он взмахнул рукой, отгоняя надоедливое насекомое, и вдруг ужаснулся своим мыслям.

— Господи! Что за бред сидит в моей голове! Как будто батя при жизни дал бы мне образец своей спермы!

Червячок сомнения зашевелился в больной голове: «Слушай, зачем тебе это? Живи дальше. Оля с тобой не хочет встречаться, Галина Семеновна просто ненавидит. Со своей матерью ты тоже поссорился. Какая разница, чей Венька сын? Главное — не твой. Ты нигде не засветился, в насилии не участвовал».

Илья махал руками, пытаясь избавиться от комара, и в воспаленном мозгу тоже шла борьба между чувствами и разумом.

— Стоп! Слюна! Зубная щетка. Вдруг там можно взять образец? Сейчас медицина творит чудеса. Им нескольких клеток хватит для анализа…

Илья не успел еще додумать, а пальцы уже повернули ключ зажигания, и мотор откликнулся с полуоборота. Обратно он гнал на максимальной скорости. К черту камеры видео наблюдения! К черту правила! Все к черту! Домой! Скорее! Пока мама не выбросила щетку.

В квартиру влетел, дрожа от нетерпения, и остановился, как вкопанный: на кухне за столом сидел лучший друг отца, Сергей Викторович Пушкарев, худенький подполковник ФСБ невысокого роста с залысинами на лбу. Рядом с рослым Антоном Николаевичем этот человек смотрелся смешно, но никто почему-то не смеялся. Сила характера и ума светилась в умных глазах с прищуром, звучала в тихом, хрипловатом голосе.

— Илья, не хочешь выпить со мной? Папу помянем и поговорим. По-мужски, — спросил он и выразительно показал глазами на стул.

Мама, не глядя на сына, быстро ставила закуски.

— Хорошо. Давайте. Только подождите секундочку.

Илья влетел в ванную и закрыл изнутри дверь. Он прислонился спиной к косяку и внимательно осмотрелся. Он уже несколько лет не жил с родителями. Определить сразу, какая щетка отца, не мог, но отметил, что обе на месте. Вздохнул облегченно: «Слава богу!» Он поискал глазами, во что можно положить находку, не нашел, поэтому просто завернул обе щетки в салфетки и сунул в карман. Как бы его ни сжигало нетерпение, но проигнорировать друга отца он не мог.

Он неторопливо закрыл дверь в ванную, сделав вид, что вымыл руки, и сел за кухонный стол. Мама сразу вышла. Илья почувствовал укол в сердце, будто только что его предала и мать, но промолчал. Он понимал, что разговор его ждет неприятный, но ждал, пока его начнет другой.

— Илья, — Сергей Викторович разлил по стопкам коньяк и предложил их поднять, — ну, не чокаемся. Пусть земля Антону будет пухом! — он опрокинул спиртное в рот и закусил лимоном.

Илья повторил его действия. Коньяк обжег горло, прокатился огнем по сосудам, ударил в лицо. Не привыкший к крепким напиткам, Илья закашлялся. Сергей Викторович, привстал, перегнулся через стол и похлопал парня по спине.

— Антон говорил, что ты не любишь алкоголь. Вот и молодец. Не привыкай, не надо. Закусывай лучше. Возьми колбаску.

Они, молча, не глядя друг на друга, ели бутерброда. Напряжение нарастало. Илья ждал, но Пушкарев не торопился. Он готовился грамотно расколоть на откровенность несмышленого молодого человека. Вторая рюмка пролетела легче. Илья почувствовал, что наконец-то расслабляется.

— Вы хотели со мной поговорить? — не выдержал он тишину.

— Да. Давай по третьей выпьем, а потом побеседуем по душам, — он снова разлил коньяк, но Илья закрыл свою стопку ладонью и выжидательно посмотрел на Сергея Викторовича.

— Хорошо, — отодвинул и свой коньяк Пушкарев. — Твоя мама мне рассказывает интересные вещи. Можешь прояснить?

— А вам зачем? — вопрос прозвучал грубо, и Илья смутился. Он не хотел вести себя невоспитанно, но и делиться своими проблемами с посторонним человеком тоже не желал.

— Не ершись. Мне показалось, что ты неправильно понял одну ситуацию.

— А вы можете разъяснить?

— Конечно. У нас не было тайн с твоим отцом. Но я не смогу тебе помочь, если не узнаю, о чем ты говорил Наташе, — он посмотрел на дверь кухни.

— Дело в том, — начал Илья, а потом поднял голову и столкнулся взглядом с внимательными черными глазами Пушкарева, с искренним сочувствием смотревшие ему прямо в душу. Что случилось дальше, Илья так и не понял, но он рассказал этому человеку все, что накопилось у него на сердце. Начал свою историю с выпускного бала, а закончил щетками, которые достал из кармана и потряс в воздухе, потом увидел удивленно поднятые брови Пушкарева и снова их спрятал.

Сергей Викторович не перебивал, лишь иногда задавал наводящие вопросы. Когда Илья закончил говорить, он немного помолчал, задумчиво крутя в руке рюмку с коньяком, потом опрокинул ее в рот.

— Я тебя услышал. Я тебя понял, — наконец сказал он. — Могу развеять некоторые твои сомнения.